Истоки
кэндо
Кэндо
является самой старшей, более всего почитаемой и популярной из
современных дисциплин будо. В отличие от многих иных современных
дисциплин своей нынешней стандартизированной формой кэндо обязано
усилиям не одного человека, а коллективному опыту и умению многих
людей; и средневековые рыцари, и рядовые граждане оказали влияние
на создание современного кэндо.
Ни классическое кэндо, как оно когда-то было разработано и введено
в практику создателем школы Абэ-рю в XVII веке, ни кэндо в том
виде, как его практикуют сегодня, не являются ни воинским искусством,
ни чистым видом спорта. Наиболее видные представители современного
кэндо считают, что это прежде всего система духовной дисциплины;
но некоторые присущие кэндо свойства позволяют использовать его
в целях физического воспитания, для спортивных состязаний или
атлетической подготовки, либо же в качестве оздоровительной системы.
Но в самой удивительной технике кэндо коренится тот дух, глубина
и многогранность которого может представить исконную природу кэндо
обычному современному японцу, недостаточно знакомому с кэндо,
в совершенно искаженном свете.
Современное кэндо опирается на наследие классического японского
боя на мечах, которое, по крайней мере, столь же древнее, как
сама история японской нации; традиция относит истоки японского
единоборства на мечах к легендарной эре богов.
Безусловно, и боги, и люди, и их оружие – все то, что попадает
под само понятие «наследия», подвигло на создание современного
кэндо. Хотя этот вид единоборства облекли во вполне определенную
национальную форму, именуемую Ниппон Кэндо, лишь вскоре после
Второй мировой войны, уже сотни лет назад был выработан сам дух
кэндо, создано снаряжение, развита теория и механика движений.
Буси, иначе средневековые рыцари, обращались со своими мечами
в соответствии с кэндзюцу (искусством наступательного боя на мечах),
обеспечивая покой и порядок в стране с IX по XVII век. Затем их
власть стала достаточно иллюзорной. От их имени стали править
отличающиеся пестротой своего состава букэ (военные семейства),
привлекающие для этих целей самураев, лишь номинально остающихся
рыцарями. И тем не менее простолюдины продолжали испытывать благоговейный
страх перед ними.
Отчасти понять, почему меч был и остается для японцев главным
оружием в их стране, а также почему кэндо царствует среди физических
дисциплин, нам поможет одна характерная черта японского народа.
Особенно японцы любят биться на мечах на узкой площадке. В раннюю
эпоху средневекового рыцарства военные сражения разворачивались
обычно в условиях, когда противоборствующие силы находились в
отдалении друг от друга. Прежде всего здесь прибегали к помощи
лучников, которые градом стрел осыпали противника из укрытий.
Однако опыт показал, что подобная тактика оставляла неясным исход
боя. Поэтому средневековый рыцарь изменил свою тактику. Он стал
сражаться вплотную с противником, как в киба-сэн (конном бою),
так и тохо-сэн (бою пешем), что позволяло ему достигать вполне
осязаемых результатов. Поэтому тактика дзан-тоцу, иначе «сблизиться
и ударить», характерная для действий средневекового рыцаря, стала
обычным способом ведения боя. Подобный стиль требовал оружия,
которым с помощью рук можно наносить уколы и удары. Одати, иначе
длинный меч, оказался наиболее подходящим для тактики дзан-тоцу,
а кэндзюцу – ее наиболее эффективным орудием.
Кэнго, иначе сильный и умелый мечник, обладал кэнги, или техникой
владения мечом, перед которой трепетала вся страна. Сами мечники
не были лишены и возвышенных устремлений. Неутомимо стремясь к
совершенству в своем владении многими видами оружия, они стали
размышлять и о непреходящих ценностях. Наиболее выдающиеся из
их числа пытались увековечить и свое физическое совершенство и
собственные философские взгляды в создаваемых ими формализованных
системах приемов [ведения боя], которые оформлялись в виде рю,
школ тех или иных воинских традиций. К моменту установления в
1603 году в Японии токугавского сёгуната на ее территории уже
существовали тысячи таких рю. Каждая школа руководствовалась собственной
философской доктриной, трактующей бой на мечах с точки зрения
духовной направленности его технических основ и отношения к моральным
принципам ведения боя, иными словами, задачам и эстетическим нормам
поведения воинов. Сами учения классических рю в огромной мере
влияли на умы и деяния как правителей токугавского бакуфу, так
и тех, кто восставал против власти в Японии рода Токугавы.
Каждый рю-ги, иначе стиль рю, в дотокугавовских системах классического
кэндзюцу служил средством защиты ограниченной группы людей в рукопашной
схватке. В такого рода кэндзюцу самооборона была важна в той мере,
в какой это касалось безопасности всей группы. Стратегические
задачи обороны и наступления полностью определялись принципом
кобо-ити, то есть что нападение и защита суть одно и то же. В
кэндзюцу победа над врагом одерживается посредством исключительно
наступательной тактики, что заставляет противника, вынужденного
отражать атакующие действия, создавать суки, иначе бреши, в собственной
обороне. Поскольку правители дотокугавовской Японии давали моральное
право мечникам умерщвлять противника, то воины пользовались любой
предоставившейся возможностью для совершенствования того, что
они считали «деятельным стилем» фехтования на мечах; кахо, иначе
использование комплексов формальных упражнений, являлся основным
методом обучения такого рода бою на мечах, а синкэн сёбу (смертельный
поединок) – единственным способом проверки мастерства мечника.
Одним из наиболее ярких представителей деятельного стиля кэндзюцу,
который повлиял на политическую и социальную историю Японии периода
Мэйдзи, является школа Дзигэн-рю. Дзигэн-рю основал Того Бидзэн
но Ками (1563-1643), и она была наиболее почитаемой среди средневековых
рыцарей клана Сацума. Стиль Дзигэн-рю выражается в провокационно-наступательной
тактике ведения боя, когда мечник в любой момент готов поразить
врага.
Однако на протяжении сравнительно мирных веков правления рода
Токугава возможности сразиться на поле боя по существу не стало,
а обнажать меч в уличных стычках без разрешения властей запрещалось.
Поэтому в такой относительно безмятежной социальной обстановке
деятельный стиль кэндзюцу быстро устарел, а вместо него сформировался
новый, так называемый «выжидательный стиль» боя на мечах. Его
характеризовало «выжидательно-наблюдательное» поведение воина,
тактика суки-о мицукэру, выявления слабостей (суки) в обороне
противника, обусловленных его ошибочными действиями. Кахо явился
основным методом обучения и для выжидательного стиля кэндзюцу,
но его арсенал теперь составляли значительно менее динамичные,
чем в деятельном стиле, упражнения.
Социальные путы мирной эпохи Эдо раздражали многочисленных воинственно
настроенных мечников. Классическим примером такого недовольства
может послужить Ягю Дзюбэй (ок.1607-1650), одноглазый сын родоначальника
линии Ягю в школе Синкагэ-рю, Ягю Мунэнори (1571-1646). Дзюбэй
был пламенной натурой и ярым сторонником деятельного стиля в бое
на мечах. Глубоко сожалея о том, что выжидательный стиль в фехтовании
на мечах стал находить все большее применение, Дзюбэй добился
разрешения у сёгуната проверить свое умение в поединке с представителями
выжидательного стиля. Бой должен был вестись на настоящих мечах.
Дзюбэй наугад выбрал семерых, стоящих группой, мечников, и, умышленно
осыпая их оскорблениями, к тому же презрительно плюя в их сторону,
вынудил, чтобы они на него напали. В последовавшей стычке Дзюбэй
тяжело ранил двоих в плечо, которые бежали, зажимая раны с хлеставшей
оттуда кровью. Затем он убил одного, остальные же спасли свои
жизни бегством. Мастерство, продемонстрированное Дзюбэем, доказало
превосходство деятельного стиля над выжидательным и одновременно
создало ему славу выдающегося мечника; воодушевленная подобным
примером молодежь стала усердно овладевать секретами его мастерства.
И все же в последующие годы периода Эдо выжидательный стиль кэндзюцу
обрел невиданную популярность, это говорило о том, что к тому
времени самих возможностей проявить свой боевой пыл и мастерство
у бойцов на мечах заметно поубавилось из-за политики сёгуната,
сознательно пытающегося ослабить воинские интересы рыцарей, направив
их на литературное поприще. Поэтому преемники классических рю,
отстаивающих в свое время деятельный стиль кэндзюцу, стали склоняться
в сторону выжидательного стиля. И критерием хорошего владения
мечом стало то, с каким изяществом и величием боец демонстрировал
свое умение. Большинство школ, создаваемых с середины XVII века,
развивались именно в этом русле.
К середине XVIII века в распоряжении тех, кто хотел овладеть и
усовершенствовать свое мастерство в кэндзюцу, имелось три метода
обучения искусству владения мечом. Эти методы использовали: 1)настоящий
клинок в виде катана или тати; 2)боккэн, иначе деревянный меч,
и 3)синай, легкий учебный меч. Реальный боя (синкэн сёбу) или
состязания (сиай) проводились между бойцами, одинаково вооруженными
одним из трех видов оружия. Но на поединок с настоящими мечами
требовалось разрешение властей бакуфу, поэтому он не мог войти
в современную практику. Бой же боккэн был вначале дозволен властями,
многие рю охотно шли на организацию тарю-дзиай, иначе состязаний
между мечниками различных школ. Но когда выяснилось, что подобные
схватки почти всегда заканчивались тяжелыми ранениями и увечьями
их участников, а иногда и приводили к смертельному исходу, сёгунат
запретил проведение тарю-дзиай.
Метод проверки степени владения оружием с помощью синая, именуемый
синай-сиай, хоть и не мог сравниться с другими методами, дающими
верную оценку мастерства, но имеющими тяжелые последствия, с результатами
единоборства посредством настоящего меча или же боккэн, тем не
менее он исключал тяжелые увечья, смерть участников. занятия с
синаем стали популярны, а сам метод обучения боя на мечах посредством
такого учебного оружия получил наименование синай-гэйко. Потерял
свою значимость как метод обучения кахо, поскольку предпочтение
стали отдавать вольным занятиям, когда противники проводили ожесточенную
схватку, атакуя друг друга и соблюдая, однако, определенные меры
предосторожности. Синай-гэйко явился прямым предшественником современного
кэндо.
Самое раннее использование синая по традиции связывают с именем
Хикиды Бунгоро (ок.1537 – ок.1606), основателя Хикиды-рю (называемой
также Хикидакагэ-рю). Хикида изучал традицию школы Синкагэ-рю
и увековечил себя как один из си тэнно, иначе «четырех повелителей»
меча; другими повелителями считаются Ягю Тадзима-но Ками из Синкагэ-рю,
Курандо Марумэ из Тайся-рю и Синго Идзу из Хикида-рю. Однако хикидовский
синай оставался грозным оружием. Твердость и вес делали его почти
столь же опасным, как и боккэн. Камиидзуми Исэ-но Ками (1508-1578),
основатель Синкагэ-рю, и Ямада Хэйдзаэмон (ум.1578), основатель
Дзикисинкагэ-рю, также в своем обучении использовали синай. Но
эти великие мечники использовали синай для изучения приемов ведения
боя; они не рассматривали его в качестве постоянного средства
обучения исключительно в рамках синай-гэйко.
Самые первые попытки использования синай-гэйко в качестве постоянного
способа обучения бойцов на мечах были направлены на то, чтобы
исключить травмы среди учащихся. Чтобы сделать занятия более безопасными,
необходимо было разработать защитное снаряжение, и первой известной
школой, где к 1711 году была решена подобная задача, явилась Дзикисинкагэ-рю.
Ямада жаловался на отсутствие боевого запала в действиях мечников,
практикующих выжидательный стиль кэндзюцу. Он не был уверен, что
одно лишь освоение приемов посредством кахо, без проведения хоть
какого-либо реального боя, сумеет поддерживать на должном уровне
боевую выучку самого мечника. В своем собственном методе обучения
Ямада сделал кахо лишь первой ступенью овладения искусством боя
на мечах; он стремился к достижению реальных результатов самого
поединка, которых, по его мнению, не давало обучение посредством
кахо. Поэтому он стал экспериментировать с предметами защитного
облачения, закрывающими голову и предплечья. Учащиеся, облаченные
в такого рода простые доспехи, могли со всем пылом отдаться занятиям,
не боясь получить травму. Последователи Ямада сделали ношение
защитного снаряжения обычным делом для занимающихся синай-гэйко
в школе Дзикисинкагэ-рю. Многих молодых людей из самурайских семей
привлекали занятия в Дзикисинкагэ-рю, где они могли попробовать
себя в учебном бою, представляя, что они овладевают воинским искусством
своих средневековых предков.
Наканиси Тюта (упоминается в 1751 году), поначалу будучи последователем
Оно-ха Итто-рю, основал свой собственный стиль боя на мечах в
рамках своей школы Наканиси-ха Итто-рю. Чтобы привлечь к себе
как можно больше учеников, Тюта последовал примеру школы Дзикисинкагэ-рю.
Он первым усовершенствовал мунэ-атэ (сейчас именуемый до), нагрудник;
он также улучшил котэ, иначе защитные рукавицы, школы Оно-ха Итто-рю.
Видоизмененный им синай стал легче и надежней.
В XIX веке синай-гэйко, практикуемый с использованием защитного
снаряжения, быстро стал завоевывать популярность. Его динамичность
привлекала больше, чем относительная статичность кахо, будь то
классическое кэндзюцу либо классическое кэндо; особенно это касалось
выжидательного стиля. Поэтому тысячи юношей посещали додзё.
Большие нагрузки при занятиях синай-гэйко также требовали введения
щадящих методов тренировки, что привлекало пожилых людей. К середине
XIX века значительное число простого народа занималось синай-гэйко.
Более пятисот рю, специализирующихся на синай-гэйко, было создано
усилиями самих простолюдинов, которые увидели в синай-гэйко представившуюся
им возможность продолжить славную традицию, до сих пор принадлежавшую
исключительно рыцарскому сословию. Но само изобилие возникающих
рю более всего обуславливалось сугубо земными причинами. Додзё
боролись друг с другом за посещаемость своих залов, поскольку
многочисленность аудитории укрепляла не только престиж в обществе
руководителя додзё, но и его финансовое положение. Поэтому многие
додзё неизбежно стали потакать вкусам и желаниям занимающихся,
отходя от строгих воспитательных ценностей старых классических
рю, направляющих усилия на духовное воспитание своих последователей.
Большинство занимающихся синай-гэйко к концу эпохи Эдо предпочитали
готовить себя к спортивным поединкам, так что додзё в своей деятельности
в основном состязательной стороной обучения.
Бакуфу рассматривало синай-гэйко как духовно ориентированную дисциплину,
а не как воинское искусство, и поэтому способствовало ее развитию.
Синай-гэйко давала выход человеческой энергии, которая в противном
случае могла быть направлена в нежелательное для токугавского
сёгуната русло. И все же в данном случае логика подвела бакуфу,
ибо, несмотря на разветвленную фискальную сеть, не спускающую
глаз со своих граждан, именно додзё стали рассадниками антитокугавовских
настроений. Искусные мечники зачастую оказывались втянуты в запутанные
политические интриги. Мы не можем подробно вдаваться в эту сложную
проблему, но вкратце затронуть некоторые общие ее аспекты, имеющие
непосредственное отношение к становлению современных дисциплин,
и в частности кэндо, будет и полезно, и поучительно. Сама возможность
непринужденного общения людей между собой, придерживающихся различных
политических взглядов, которые влияли на курс японского правительства,
явилась существенным фактором сплочения этих людей на основе того
строя мыслей, который внушала им общая страсть к искусству владения
мечом.
Одним из выдающихся мечников в период, как раз предшествующий
бакумацу, упадку и падению токугавского бакуфу, был Отани Симоса-но
Ками Сэйитиро (1789-1844). Он имел высшую степень мастерства по
системе мэнкё-кайдэн, и его высочайшее искусство принесло ему
неоспоримую честь называться тё-ити-рю, иначе непревзойденным
мечником. Он стал тринадцатым главным наставником Дзикисинкагэ-рю
и возглавил Кобусё, правительственное высшее училище. Цельность
натуры Отани была столь же высокой, как и его мастерство владения
клинком, что свидетельствовало о глубине его духовного воспитания,
достигнутой благодаря продолжительным занятиям деятельным стилем
классического кэндзюцу. Именно Отани представил властям удела
Мито будущего основателя школы Хокусин Итто-рю Тибу Сюсаку (1794-1855),
который впоследствии сделал куми-тати (кэндзюцу) своей школы официальным
стилем боя на мечах в этому уделе. Тиба руководил додзё Гэмбукан
в Эдо и гордился тем, что собрал там пять тысяч учеников.
Одним из учеников Тибу был Сакамото Рёма, ронин из провинции Тоса.
Сайто Якуро (1799-1872) был искусным мечником, практикующим стиль
школы Синдо Мунэн-рю. Он руководил додзё Рэмпэйкан в Эдо. Проповедуемые
здесь учителями из Мито, такими, как Фудзита Токо, Айдзава Сэйсисай
и специалист артиллерийского дела Эгава Тародзаэмон, антиправительственные
идеи оказали влияние на многих учеников. Наиболее замечательными
из их числа были Кидо КОин и Такасуги Сюсаку из Тёсю. Момоно-и
Сюндзо (1826-1886) представлял Кёсин Мэйти-рю; он владел различными
видами оружия, в свое время посещал правительственную школу Кобусё.
Позднее Момоно-и основал додзё Сигакукан в Эдо, где вел занятия
противник токугавского бакуфу, мечник Такэити Хампэйта из провинции
Тоса. Такэда Сокаку, которому суждено будет сыграть важную роль
в становлении современных дисциплин, был в ту пору подающим надежды
молодым мечником, осваивающим стиль школы Оно-ха Итто-рю. В 1874
году, в возрасте шестнадцати лет, он появился в Сигакукан и побил
Момоно-и в стиле синай-сиай с применением синая.
С ростом популярности синай-гэйко ширилась и волна протеста. Опытные
мечники были единодушны в своем мнении относительно того, что
чрезмерное упование в обучении на добывание очков в матчевых состязаниях
типа сиай разрушало само существо и цели классических кэндзюцу
и кэндо; кроме того, победить в матчевом поединке не то же самое,
что одержать верх в реальном бою. Но поскольку эти мнения высказывались
лишь наиболее выдающимися бойцами на мечах, сторонниками деятельного
стиля, их было явное меньшинство. Обычный мечник был вполне доволен
занятиями в стиле синай-гэйко, поскольку у него не было прямого
опыта общения с классическими методами деятельного стиля.
Оиси Сусуму (1798-1865) Был лучшим мастером синай-сиай на острове
Кюсю. Начав заниматься в Синкагэ-рю, Оиси затем разработал свой
собственный стиль и основал Оиси Синкагэ-рю. Это был высокий,
крепко сбитый человек. Он владел особым приемом ката-дзуки, выпадом
одной руки, столь мощным, что валил противника с ног. Прежде всего
его заботило то, как заработать очки в матчевых поединках, и он
является лучшим примером того, как крен в занятиях в сторону сиай
может привести к утрате духовных ценностей. Слава Оиси как бойца
в состязаниях типа сиай быстро облетела весь остров Кюсю, а то,
что в схватках он использовал синай чрезвычайной длины, стало
легендой. Его синай доходил в длину от четырех до шести футов,
что давало ему значительное преимущество, когда он делал свои
выпады. Но не только своим необычайно длинным бамбуковым мечом
Оиси попирал исконные ценности кэндо. Он также смастерил мэн,
иначе защитную маску с выступающим решетчатым забралом, позволяющим
отражать любые удары по голове; мэн-тарэ, свисающие обшлага маски
для защиты плеч и горла, были очень узкими и многочисленными,
что пресекало всякую попытку противника ударом наотмашь или тычком
поранить голову Оиси.
Незаурядное мастерство Оиси помогло ему заработать денег. Он разъезжал
по Кюсю в стиле додзё араси (дословно «вызывая бурю в залах додзё»),
сочетая в своих действиях вызов и шантаж. Руководители додзё,
которые посещал Оиси, если бы приняли его вызов на сиай, были
бы с позором на глазах у всех побиты, что сопровождалось бы личным
унижением и потерей профессионального престижа; немногие ученики
согласились бы остаться с посрамленным в сиай наставником. И не
желающие позора поражения от руки неистового Оиси наставники были
согласны щедро заплатить ему с той лишь надеждой, что он уедет
и больше не вернется.
Стараясь доказать, что деятельный стиль боя на мечах превосходит
обучение в стиле синай-гэйко, и выказывая свое презрение к Оиси,
Отани вызвал последнего на поединок. Используя такой синай, чтобы
не травмировать противника, Отани предпринял быструю атаку, и
Оиси потерпел унизительное поражение, для чего понадобился всего
лишь один удар в деятельном стиле школы Дзикисинкагэ-рю.
Тиба Сюсаку, как и Момоно-и и Сайто, сильно уступал в мастерстве
и Отани и Оиси. Но он обладал хорошей техникой и поддерживал саму
идею подготовки учащихся к проведению матчевых поединков. Он превратил
синай-сиай в спортивное состязание, по возможности выставляя мужчин
и женщин, вооруженных деревянной алебардой (нагинатой), против
бойцов с бамбуковыми мечами (синаями). Публики очень полюбились
подобные поединки, она была готова платить за то, чтобы увидеть
в деле своих любимчиков. Сын Тибы, Эйдзиро (1832-1862), был знаменит
своими маховыми движениями одной рукой, держащей высоко над головой
синай. Выявив слабое место в обороне противника, он мог резким
бичующим ударом своего синая заработать очко в мачте. Такие жесты
полюбились публике, которая приходила на состязания прежде всего
развлечься.
Другим верным поборником Дзикисинкагэ-рю и четырнадцатым верховным
наставником самой школы был Сакакибара Кэнкити (1829-1894), ученик
Отани. Сакакибара, хотя и не одобрял некоторые технические сторны
синай-гэйко, все же ратовал за то, чтобы синай использовался в
процессе обучения. Он не презирал «мелкие» быстрые приемы, характерные
для осторожного выжидательного стиля боя на мечах. Когда ему приходилось
тренироваться с теми, кто с помощью таких приемов мог «затронуть»
или «коснуться» его тела, Сакакибара отвергал подобную тактику
и пытался иппацу, «одним махом», решить исход схватки, нанося
удар, как если бы у него в руках был настоящий меч, а не просто
бамбуковый меч. Сила его удара стала хорошо известна после того,
как он вместе с Момоно-и предстал перед императором Мэйдзи в 1886
году и сумел наполовину разрубить шлем, доселе считавшийся неуязвимым.
Момоно-и не удалось сделать подобное. Одним из лучших учеников
Сакакибары был Такеда Сокаку, который присоединился к школе Дзикисинкагэ-рю
для совершенствования своего умения обращаться с мечом.
Отсутствие договоренности среди мечников эпохи Эдо относительно
стандартов для техники, методов обучения, тренировочной экипировки
и снаряжения и проведения поединков препятствовало в то время
выработке истинно национального стандарта для кэндо. Но необходимость
в принятии приемлемых для всех стандартов уже ощущалась. Школа
Кобусё установила в 1856 году длина меча синай в три сяку и восемь
сун (примерно один метр десять сантиметров), но и после этого
длина меча синай продолжала оставаться больным вопросом. Находились
мечники, которые настаивали, что если современная форма боя на
мечах – такая, как кэндо, «путь меча», – должна развиваться на
национальной основе, то и основное оружие, используемое данной
дисциплиной, синай, должно, по крайней мере, не уступать по длине
обычному мечу (примерно один метр), пусть и не обладая его формой
и весом. Оно-ха Итто-рю придерживалась такого же мнения, и здесь
синай был ограничен по длине одним метром, а весом не превышал
полутора килограммов; однако цилиндрическую форму клинка нельзя
было изменить, не преступая тот предел безопасности, который такая
форма обеспечивала.
В эпоху Мэйдзи социальные условия сложились таким образом, что
японские граждане предпочитали западную культуру своей собственной.
Классические воинские искусства и принципы (пути), и даже синай-гэйко,
оказались не в милости у широкой публики. И лишь нужды японских
полицейских сил не дали фехтованию на мечах полностью кануть в
Лету. Созданные в 1874 году полицейские силы были ответственны
за поддержание правопорядка в то время, когда участились волнения
в обществе. Имя полицейского Союза Меча (Батто-тай) стало широко
известным во время сацумского мятежа 1877 года. Полицейским мечникам
удалось сковать действия сацумских рыцарей из Дзигэн-рю; подобное
мастерство побудило официальные власти принять на вооружение полиции
в 1879 году бой на мечах. Среди опытных мечников, нанятых полицией
в качестве инструкторов, были Мацудзаки Намисиро из Синкагэ-рю,
Иэда Уманосукэ из Кёсин Мэйти-рю, Сибаэ Умпатиро, Ватанабэ Нобору
и Нэйгиси Сингоро из Синдо Мунэн-рю, Такао Тэссо из Тэттю-рю,
Мицухаси Канъитиро из Тогун-рю, Токино Сэйкисиро и Окумура Саконда
из Дзикисинкагэ-рю и Сингай Тадацу из Тамия-рю.
Сакакибара также сделал многое для возрождения популярности фехтования
на мечах. При поддержке уважаемых мечников своего времени Сакакибара
задумал организовать поездку по Японии опытных мечников, которые
бы показали бой на мечах широкой публике. Сам план диктовался
еще и профессиональными интересами, поскольку многие наставники
испытывали денежные затруднения, вызванные обстановкой в стране.
Правительство Мэйдзи одобрило план в 1873 году, и сама поездка
нашла отклик у публики. Но падение интереса к фехтованию на мечах
продолжалось.
Создание в 1895 году Дай Ниппон Бутокукай и образование в 1899
году Бутокудэн оказало существенную поддержку классическим воинским
искусствам и принципам (путям), а также способствовало развитию
синай-гэйко жесткого стиля, известного как гэккэн, «грозный меч».
Учебные заведения более высокой ступени предпочитали развивать
то, что они именовали кэндо; в 1909 году была образована университетская
федерация кэндо. Это подтолкнуло правительство к тому, чтобы ввести
кэндо как предмет физического воспитания во все средние школы
в 1911 году.
Многие авторитеты современного кэндо рассматривают эпоху Мэйдзи
как время, когда были попраны исконные ценности классического
фехтования на мечах. Пришлось пожертвовать духовной сущностью
классического боя на мечах, чтобы фехтование на мечах можно было
приспособить к социальным нуждам. Кэндо, как и гэккэн, использовалось
милитаристами для подогревании национальных чувств в народе в
преддверии войны. Такое особое использование кэндо оказало существенное
влияние на рост его популярности и существо его техники. Образование
в 1928 году Дзэн Ниппон Кэндо Рэммэй (Всеяпонской федерации кэндо)
позволило произвести стандартизацию кэндо на национальной основе.
Эта организация обеспечивала техническое наблюдение за качеством
подготовки инструкторов, проводя периодические экзамены на право
иметь степень и преподавательскую лицензию, и устанавливала стандарты
на технику и методы обучения.
По мере того как Япония все больше склонялась к политике национализма
и империалистической экспансии, возрастала и значимость кэндо,
но не как воинского искусства, а как духовной дисциплины и формы
физического воспитания, направленной на сплочение японского народа
вокруг общего чувства национальной ответственности. Кэндо стало
обязательным предметом во вех начальных школах в 1941 году. Но
после поражения Японии во Второй мировой войне и ее оккупации
союзными войсками кэндо было запрещено. Последовавшее возрождение
в 1948 году расширило цели кэндо и смягчило саму технику, и в
таком виде эта дисциплина была воспринята международным сообществом
как основа для создания здорового вида спорта для всего народа.
|
