Эйдзи
Ёсикава Честь самурая
ХОЗЯИН ГОРЫ КУРИХАРА
Курихара,
расположенная по соседству с горой Нангу, невысока и похожа на
ребенка, приткнувшегося к материнскому подолу.
Но как она прекрасна! Хидэёси, лишенный поэтического воображения,
пришел в восторг, поднявшись на вершину. Его поразила нежная красота
закатного солнца, медленно уходящего за горизонт. Мысли его мгновенно
вернулись к главной заботе - как заставить Хамбэя стать союзником
Оды? "Нет, попытка переиграть великого стратега с помощью
стратегии обречена на провал. Нужно полностью перед ним открыться.
Буду говорить с ним просто, призвав все красноречие, на которое
я способен", - подбадривал себя Хидэёси, даже не знавший,
где на этой горе искать уединенный приют Хамбэя. Хидэёси не торопился.
Стемнеет, и где нибудь обязательно зажгут огонь. Хидэёси решил
не плутать в сумерках и расположился на отдых. Сгустилась тьма,
и они вдалеке разглядели слабый свет фонаря по другую сторону
заболоченной низины. По узкой петляющей тропе Хидэёси и Сая добрались
до цели своего путешествия.
Они оказались на небольшой и ровной площадке, лежащей на полпути
к вершине. Вокруг росли могучие криптомерии. Они ожидали увидеть
скромный деревенский дом под соломенной кровлей, окруженный покосившимся
забором, но перед ними высилась глинобитная стена, опоясывавшая
просторный участок земли. В саду горело несколько фонарей. Вместо
ворот проход в сад прикрывала раскачивающаяся на ветру бамбуковая
калитка.
"Большой дом", - подумал Хидэёси, молча минуя калитку.
За ней стоял густой лес. Узкая тропа, усыпанная осыпавшимися иголками,
вела к дому. Пройдя шагов пятьдесят, Хидэёси и Сая вышли к дому.
Из хлева по соседству доносилось мычание. Они слышали потрескивание
дров на ветру, в воздухе стлался дым. Хидэёси остановился, чтобы
протереть глаза. Порывом ветра с гор облако дыма сдуло, и Хидэёси
увидел в кухонной пристройке ребенка, который подкладывал дрова
в огонь.
- Вы кто? - насторожился мальчик.
- А ты здесь слуга? - отозвался Хидэёси.
- Да.
- А я вассал клана Ода. Меня зовут Киносита Хидэёси. Не передашь
ли послание?
- Кому?
- Своему господину.
- Его здесь нет.
- Он уехал?
- Говорю вам, его нет. Уходите!
Отвернувшись, мальчик принялся перемешивать угли. Ночной туман
пробирался под одежду, и Хидэёси подошел поближе к очагу:
- Позволь мне немного погреться.
Мальчик промолчал, бросив на него хмурый взгляд исподлобья.
- Холодная ночь, верно?
- В горах всегда так, - ответил мальчик.
- Послушай, служка!
- Никакой я не служка! Это не храм! Я - ученик господина Хамбэя!
- Ха ха ха!
- Ничего смешного!
- Извини.
- Ступайте прочь! Если хозяин узнает, что здесь были посторонние,
он меня накажет.
- Не бойся! Все будет хорошо. Я извинюсь за тебя перед твоим господином.
- Вы действительно хотите повидаться с ним?
- Обязательно. Или ты думаешь, что, забравшись так высоко, я уйду
ни с чем?
- В Овари все грубияны. Вы ведь из Овари, так?
- Ну и что в этом плохого?
- Мой господин ненавидит людей из Овари. И я тоже. Овари - вражеская
провинция, правильно?
- Да.
- Вы проникли в Мино тайно? Значит, что то здесь разнюхиваете.
Если вы просто путник, уходите немедленно! Вы рискуете жизнью.
- Никуда я не пойду. Мне нужен твой господин.
- Зачем?
- Я пришел просить его о встрече.
- О встрече? Хотите стать его учеником? Учеником вроде меня?
- Ну да… в некотором смысле. Нам надо с тобой подружиться. Доложи
обо мне господину, а я пока пригляжу за очагом. Не беспокойся,
у меня получится.
- Никуда я не пойду.
- Не сердись. А кто это в доме кашляет? Не твой ли хозяин?
- У него всегда кашель по ночам. Здоровье слабое.
- Выходит, он дома. Значит, ты меня обманул.
- Какая вам разница, дома он или нет. Он все равно вас не примет.
Он вообще никого не принимает, из какой бы провинции к нему ни
пришли.
- Буду ждать своего часа.
- Потом как нибудь придете.
- Мне хорошо здесь и тепло. Побуду у очага, пока мне не надоест.
- Шутите! Немедленно уходите!
Мальчик вскочил на ноги, готовый наброситься на врага, но, поглядев
в улыбчивое лицо Хидэёси, освещенное багровым пламенем очага,
он против воли перестал сердиться. Он смотрел на незваного пришельца
с возрастающей симпатией.
- Кокума! Кокума! - послышалось из глубины дома.
Мальчик опрометью бросился на зов. Из котла на очаге потянуло
подгоревшим рисом. Забыв, что еда предназначалась не ему, Хидэёси
снял крышку и ловко принялся помешивать бурую рисовую кашу, смешанную
с каштанами и сушеными овощами. Другой бы погнушался нищенской
трапезой, но Хидэёси вырос в бедной крестьянской семье, и каждая
рисинка напоминала ему материнские слезы.
- Эй, чуть не сгорело, Кокума!
Хидэёси, обернув руки полотенцем, снял котел с очага.
- Спасибо! Откуда вам известно мое имя?
- Тебя только что окликнул господин Хамбэй. Ты сказал хозяину
обо мне?!
- Он позвал меня по другому делу. Мой господин запрещает говорить
о разных пустяках. Он внушает мне, что нужно говорить только о
важном. Вот я ему ничего и не сказал.
- Ладно. Ты строго выполняешь все наказы своего учителя, да? Приятно
видеть усердного ученика.
- А вы просто выказываете свое тщеславие. Пустое занятие.
- Ошибаешься. Я и сам человек нетерпеливый, но будь я твоим учителем,
так непременно похвалил бы тебя. Поверь мне, я говорю искренне.
В это мгновение кто то вышел из кухни с бумажным фонариком в руке.
Женский голос несколько раз окликнул Кокуму, и Хидэёси, обернувшись,
увидел в неярком свете девушку лет семнадцати. Ее кимоно украшал
узор, изображавший цветы горной вишни, окутанные туманом. Пояс
оби был персикового цвета. Лица ее Хидэёси рассмотреть не мог.
- Слушаю, госпожа Ою. - Кокума подошел к ней.
Девушка, сказав что то мальчику, удалилась, фонарик растаял во
тьме.
- Кто это? - спросил Хидэёси.
- Сестра моего учителя, - произнес Кокума с таким благоговением,
как будто говорил о диковинном цветке, расцветшем в хозяйском
саду.
- Прошу тебя, сходи, пожалуйста, к учителю и попроси его принять
меня. Если он откажет, я уйду.
- Правда?
- Обещаю.
- Попробую. - Кокума нехотя пошел в дом и вернулся очень быстро.
- Хозяин наотрез отказался, сказав, что терпеть не может посетителей.
И строго отчитал меня вдобавок. Пожалуйста, уходите. Мне пора
подавать ужин господину.
- Хорошо, я уйду, но зайду как нибудь в другой раз. - Хидэёси
безропотно встал и собрался уходить.
- Вряд ли вам стоит сюда возвращаться, - сказал Кокума.
Хидэёси молча ушел. Он спустился в темноте с горы и лег спать.
На следующее утро он вновь отправился на Курихару. К дому Хамбэя
он, как и накануне, добрался только на закате. Вчера он потратил
слишком много времени на разговоры с мальчишкой, поэтому на этот
раз решил зайти с той стороны, где, по его представлению, находился
главный вход. Стоило ему постучать и подать голос, как перед ним
предстал все тот же Кокума:
- Как! Это вы?
- Хочу узнать, не согласится ли твой господин принять меня сегодня.
Сделай милость, осведомись о его настроении.
Кокума ушел в глубь дома и вскоре вернулся с тем же неутешительным
ответом. Неизвестно, говорил ли он с хозяином или нет.
- Придется попробовать еще раз. Вдруг я когда нибудь застану его
в благоприятном расположении духа, - не теряя самообладания, произнес
Хидэёси и распрощался с мальчиком.
Через два дня он еще раз поднялся на гору.
- А как сегодня?
Кокума, по обыкновению, заглянул в дом и вернулся с очередным
отказом.
- Господин сказал, что ваши визиты докучают ему.
Хидэёси молча спустился с горы, но потом пришел снова. Дело дошло
до того, что Кокума начинал смеяться, едва завидев Хидэёси.
- Вы действительно терпеливый человек, но бесполезно ходить сюда.
Учитель, когда я докладываю ему о вашем очередном приходе, уже
не сердится, а смеется.
Мальчики легко сходятся со взрослыми, и у Кокумы с Хидэёси сложились
почти приятельские отношения.
На следующий день Хидэёси опять взобрался на Курихару. Поджидавший
его у подножия Сая не представлял, что на уме у его господина,
и начал терять терпение:
- Какой заносчивый этот Такэнака Хамбэй! Надо бы мне пойти с господином
и проучить гордеца за неучтивость!
В тот день, когда Хидэёси собрался на гору в десятый раз, было
дождливо и ветрено, и Сая с крестьянами, в доме которых они поселились,
отговаривал хозяина от бесполезной затеи, но тот упрямо стоял
на своем. В соломенной накидке и широкополой шляпе он пошел на
Курихару. Как всегда под вечер, он стоял перед главным входом.
- Кто там? - услышал он в ответ на свой стук.
Впервые навстречу ему вышел не Кокума, а Ою, которая, по словам
мальчика, доводилась Хамбэю родной сестрой.
- Я понимаю, что беспокою господина Хамбэя своими визитами. Мне
очень неприятно быть назойливым, но я прибыл к вам посланцем от
своего господина и не могу вернуться домой, не поговорив с господином
Хамбэем. Вручение посланий своего господина - одна из важнейших
обязанностей самурая, поэтому я вынужден докучать господину Хамбэю
до тех пор, пока он не согласится принять меня, пусть даже через
два года. Если господин Хамбэй не удостоит меня чести выслушать
послание, я сделаю сэппуку. Таков воинский долг, и господин Хамбэй
это прекрасно знает. Пожалуйста… похлопочите перед ним за меня,
хотя бы одно словечко скажите.
Под проливным дождем Хидэёси опустился на колени. Впечатлительная
девушка растрогалась.
- Пожалуйста, подождите, - приветливо произнесла она и скрылась
в глубине дома.
Вскоре она вернулась и, не скрывая сочувствия, сообщила, что Хамбэй
не намерен менять своего решения.
- Мне жаль, что мой старший брат такой упрямый, но, по моему,
вам лучше уйти. Он сказал, что никогда не примет вас. Он вообще
избегает встреч с посторонними.
- Вот как? - Огорченный Хидэёси потупился, но упорствовать не
стал. Дождь барабанил ему по спине. - Что ж, подожду, пока господин
Хамбэй передумает.
Нахлобучив шляпу, он ушел во тьму. Обойдя, как обычно, усадьбу
по лесной тропе, Хидэёси был сейчас по другую сторону стены.
|